...и второе после большого перерыва.
Моя конюшня находится на окраине поселка, примыкающего почти вплотную к Хоумтауну. Нужно проехать яркий, но уже устаревший торговый центр с панорамными окнами "Алекс-фитнеса" на верхнем этаже. Говорят, там можно встретить карикатурных персонажей: фоткающихся девушек, устраивающих истерику из-за того, что не успели посмотреть количество калорий на выброшенном фантике от конфет и альфа-качков-торчков. После торгового центра надо свернуть налево, проехать скромные дома (это лишь благопристойный фасад, в сердце поселка есть своя рублевка с домами как в Симсе), потом справа будет чистое поле с воющим ветром, а слева - гаражи. Нужно свернуть туда. Если ехать на автобусе, надо зычно крикнуть "Остановите у гаражей". Дальше -все вверх и вверх, мимо лесопилок, сомнительных предприятий, мимо загадочного вида бани с монументальным названием, мимо огуречных теплиц.
У конюшни встречают собаки, очень сердитые, пока не начнешь спрашивать, что это они, собственно, лают? Или здесь теперь частный дом и каждый день не приходят новые люди? Я ходила сюда еще до того, как некоторые из этих собак родились. С перерывами, но тем не менее. Собаки начинаются смущаться и дружелюбно обнюхивать руки, путаться под ногами, смутно подозревая, что все вкусняшки, если таковые имеются, опять достанутся странным большим собакам, на которых люди любят ездить верхом по кругу.
В конюшне холодно, пованивает, темновато. Летом свет вообще не включают, приходится здороваться наугад со школьницами, которые, кажется, никогда с конюшни не исчезают и возникают на ней сами по себе. Вот средневековые ученые считали, что мыши сами по себе заводятся в куче старого тряпья, и мушки в винограде на столе тоже сами по себе. А у нас - школьницы на конюшне со своей сложной социальной организацией. Они все время дружат против кого-то, кого-то шпыняют, к кому-то подлизываются. И лица всегда меняются.
Я занималась на большой гнедой кобыле, как и в прошлый раз. Обычно меня сажают на нее или на пегого мерина, как и всех новичков. Перед последним большим перерывом, правда, меня повысили до другого коня, более резвого, с живым взглядом. А кобыла, на которой я занималась сегодня, уже ко всякому привыкла и смотрит на тебя без особого интереса. Разве что заметит, что ты засунула руку в карман, там ведь может лежать сахар. Пока я совсем не умела ездить, мне очень нравилось возиться с чисткой лошади. Сначала скребок, потом смахнуть, расчесать гриву и хвост, почистить копыта. У моей кобылы они огромные, как тарелки, и ноги очень тяжелые, особенно когда мадам решает навалиться на меня. К счастью, зимой вычищать из копыт почти нечего. Зимой лошади становятся бархатистые и пушистенькие, но только не моя кобыла. Она огромная и лохматая, как медведица. Сегодня шел снег, и шерсть у нее слегка влажная.
Собирать лошадь мне всегда трудно. Я все еще путаюсь в том, как правильно надевать уздечку и не могу нормально затянуть подпругу - сил не хватает. Надо сходить в седельную, взять вальтрап, мех, седло (хорошо, если на нем подпруга лежит, я их не различаю), снять уздечку с именного крючка. Какая-то коза постоянно вешает уздечку неправильно, и повод все время валяется на полу.
Теперь седло совсем не кажется мне тяжелым. Когда я только начинала заниматься, я его еле дотаскивала до лошади. А вот затягивать подпругу все еще не могу, хоть и справляюсь уже получше.
Кобыла начинает нервничать, когда я накидываю вальтрап (сегодня дали розовый, хе-хе) ей на спину, переступает с ноги на ногу и фыркает. Затягивать подпругу не слишком приятно. Сегодня у меня почти получилось затянуть ремни как надо. Чувствую, какой от них запах, и в животе что-то слегка шевелится. Вспоминаю, каким острым и тошнотворным он становится летом, в жару, когда тебе дурно от нагрузки.
Наконец-то выходим в леваду с покосившимся, выцветшим забором. Я забираюсь в седло всегда с тумбы. Кобыла высоченная, я низкая, левое колено у меня больное, руки слабые. Все вместе приводит к одному итогу: тумба. Потом - наушник в ухо, чтобы слушать указания инструкторки, наблюдающей за нами из центра левады, по колено в снегу. Вдоль забора протоптана тропинка, по ней легко ехать. А вот кружить по снегу возле инструктора - весьма сомнительное удовольствие для всех троих, мы это выяснили на предыдущем занятии.
Созваниемся, уезжаю шагать десять минут по большому кругу, гадая, насколько тяжело будет в этот раз. В прошлый тело будто все забыло. Я долго не могла научиться ездить рысью, а после большого перерыва у меня вообще перестало получаться. Еще и приехал на каникулы парень, который раньше меня учил и у которого я ездила даже галопом. Очень стыдно было.
Оказалось, что я не совсем все забыла. На ровной поверхности я очень даже вспомнила, как это - попадать в ритм, не подскакивать в седле и не терять равновесие. Какой кайф, когда попадаешь в гармонию, перестаешь думать о том, где у тебя ноги, где руки, где плечи. Начинаешь любоваться заснеженным лесом, табуном в соседней леваде и огромными черными воронами, которые наблюдают. Перестаешь уставать от того, что не получается, начинаешь уставать от того, что получается, но выносливость быстро заканчивается. Пара кругов рысью - передышка. Потом еще раз. Потом езе раз. Кобыла разогрелась и разгоняется, готовая перейти в галоп. Я еще не готова, мне страшновато. Веселюсь, когда вспоминаю, как раньше не могла заставить ее пойти рысью. Наверное, не очень-то приятно бегать, когда твой всадник болтается, как мешок картошки.
Потом все, нужно еще пошагать, чтобы лошадь остыла. Меня выпускают из левады на восьмисотметровый круг, где обычно тренируют рысаков к соревнованиям. Предыдущее поколение школьниц в батиных куртках, огромных сапогах и балаклавах долго занимались на этой дорожке. Теперь они уехали из Хоумтауна учиться дальше, так что на кругу только мы. Инструкторка ушла, устала мерзнуть. Слева - левада с табуном, справа - стена безмолвного зимнего леса, из которого время от времени появляются собачники. Мне нравится снимать короткие видео между лошадиных ушек. Но сегодня дорожка завалена снегом, кобыла время от времени проваливается, и я боюсь, что выроню телефон. Поэтому просто наслаждаюсь лесом и размышляю о том, что здоровое колено ноет, да и стопы начали замерзать.
Когда прогулка закончена, мы подъезжаем к тумбе. Чтобы слезть, она мне не нужна, но там удобно. Сползаю с лошадиной спины. Земли все нет, и нет. Наконец, достала, спуск прошел успешно. Кто-то еще приехал, и собаки опять разыгрывают свой грозный спектакль, надеясь впечатлить хозяев. Завожу кобылу, разбираю, споласкиваю трензель. Колени не очень хорошо сгибаются, спина вся мокрая. Я довольна сегодняшним занятием. Думаю о том, чтобы через раз, через два попроситься в лес с инструкторкой. Там и рысью нужно ехать, и галопом. Можно почувствовать себя как во "Властелине колец", особенно летом.
Моя конюшня находится на окраине поселка, примыкающего почти вплотную к Хоумтауну. Нужно проехать яркий, но уже устаревший торговый центр с панорамными окнами "Алекс-фитнеса" на верхнем этаже. Говорят, там можно встретить карикатурных персонажей: фоткающихся девушек, устраивающих истерику из-за того, что не успели посмотреть количество калорий на выброшенном фантике от конфет и альфа-качков-торчков. После торгового центра надо свернуть налево, проехать скромные дома (это лишь благопристойный фасад, в сердце поселка есть своя рублевка с домами как в Симсе), потом справа будет чистое поле с воющим ветром, а слева - гаражи. Нужно свернуть туда. Если ехать на автобусе, надо зычно крикнуть "Остановите у гаражей". Дальше -все вверх и вверх, мимо лесопилок, сомнительных предприятий, мимо загадочного вида бани с монументальным названием, мимо огуречных теплиц.
У конюшни встречают собаки, очень сердитые, пока не начнешь спрашивать, что это они, собственно, лают? Или здесь теперь частный дом и каждый день не приходят новые люди? Я ходила сюда еще до того, как некоторые из этих собак родились. С перерывами, но тем не менее. Собаки начинаются смущаться и дружелюбно обнюхивать руки, путаться под ногами, смутно подозревая, что все вкусняшки, если таковые имеются, опять достанутся странным большим собакам, на которых люди любят ездить верхом по кругу.
В конюшне холодно, пованивает, темновато. Летом свет вообще не включают, приходится здороваться наугад со школьницами, которые, кажется, никогда с конюшни не исчезают и возникают на ней сами по себе. Вот средневековые ученые считали, что мыши сами по себе заводятся в куче старого тряпья, и мушки в винограде на столе тоже сами по себе. А у нас - школьницы на конюшне со своей сложной социальной организацией. Они все время дружат против кого-то, кого-то шпыняют, к кому-то подлизываются. И лица всегда меняются.
Я занималась на большой гнедой кобыле, как и в прошлый раз. Обычно меня сажают на нее или на пегого мерина, как и всех новичков. Перед последним большим перерывом, правда, меня повысили до другого коня, более резвого, с живым взглядом. А кобыла, на которой я занималась сегодня, уже ко всякому привыкла и смотрит на тебя без особого интереса. Разве что заметит, что ты засунула руку в карман, там ведь может лежать сахар. Пока я совсем не умела ездить, мне очень нравилось возиться с чисткой лошади. Сначала скребок, потом смахнуть, расчесать гриву и хвост, почистить копыта. У моей кобылы они огромные, как тарелки, и ноги очень тяжелые, особенно когда мадам решает навалиться на меня. К счастью, зимой вычищать из копыт почти нечего. Зимой лошади становятся бархатистые и пушистенькие, но только не моя кобыла. Она огромная и лохматая, как медведица. Сегодня шел снег, и шерсть у нее слегка влажная.
Собирать лошадь мне всегда трудно. Я все еще путаюсь в том, как правильно надевать уздечку и не могу нормально затянуть подпругу - сил не хватает. Надо сходить в седельную, взять вальтрап, мех, седло (хорошо, если на нем подпруга лежит, я их не различаю), снять уздечку с именного крючка. Какая-то коза постоянно вешает уздечку неправильно, и повод все время валяется на полу.
Теперь седло совсем не кажется мне тяжелым. Когда я только начинала заниматься, я его еле дотаскивала до лошади. А вот затягивать подпругу все еще не могу, хоть и справляюсь уже получше.
Кобыла начинает нервничать, когда я накидываю вальтрап (сегодня дали розовый, хе-хе) ей на спину, переступает с ноги на ногу и фыркает. Затягивать подпругу не слишком приятно. Сегодня у меня почти получилось затянуть ремни как надо. Чувствую, какой от них запах, и в животе что-то слегка шевелится. Вспоминаю, каким острым и тошнотворным он становится летом, в жару, когда тебе дурно от нагрузки.
Наконец-то выходим в леваду с покосившимся, выцветшим забором. Я забираюсь в седло всегда с тумбы. Кобыла высоченная, я низкая, левое колено у меня больное, руки слабые. Все вместе приводит к одному итогу: тумба. Потом - наушник в ухо, чтобы слушать указания инструкторки, наблюдающей за нами из центра левады, по колено в снегу. Вдоль забора протоптана тропинка, по ней легко ехать. А вот кружить по снегу возле инструктора - весьма сомнительное удовольствие для всех троих, мы это выяснили на предыдущем занятии.
Созваниемся, уезжаю шагать десять минут по большому кругу, гадая, насколько тяжело будет в этот раз. В прошлый тело будто все забыло. Я долго не могла научиться ездить рысью, а после большого перерыва у меня вообще перестало получаться. Еще и приехал на каникулы парень, который раньше меня учил и у которого я ездила даже галопом. Очень стыдно было.
Оказалось, что я не совсем все забыла. На ровной поверхности я очень даже вспомнила, как это - попадать в ритм, не подскакивать в седле и не терять равновесие. Какой кайф, когда попадаешь в гармонию, перестаешь думать о том, где у тебя ноги, где руки, где плечи. Начинаешь любоваться заснеженным лесом, табуном в соседней леваде и огромными черными воронами, которые наблюдают. Перестаешь уставать от того, что не получается, начинаешь уставать от того, что получается, но выносливость быстро заканчивается. Пара кругов рысью - передышка. Потом еще раз. Потом езе раз. Кобыла разогрелась и разгоняется, готовая перейти в галоп. Я еще не готова, мне страшновато. Веселюсь, когда вспоминаю, как раньше не могла заставить ее пойти рысью. Наверное, не очень-то приятно бегать, когда твой всадник болтается, как мешок картошки.
Потом все, нужно еще пошагать, чтобы лошадь остыла. Меня выпускают из левады на восьмисотметровый круг, где обычно тренируют рысаков к соревнованиям. Предыдущее поколение школьниц в батиных куртках, огромных сапогах и балаклавах долго занимались на этой дорожке. Теперь они уехали из Хоумтауна учиться дальше, так что на кругу только мы. Инструкторка ушла, устала мерзнуть. Слева - левада с табуном, справа - стена безмолвного зимнего леса, из которого время от времени появляются собачники. Мне нравится снимать короткие видео между лошадиных ушек. Но сегодня дорожка завалена снегом, кобыла время от времени проваливается, и я боюсь, что выроню телефон. Поэтому просто наслаждаюсь лесом и размышляю о том, что здоровое колено ноет, да и стопы начали замерзать.
Когда прогулка закончена, мы подъезжаем к тумбе. Чтобы слезть, она мне не нужна, но там удобно. Сползаю с лошадиной спины. Земли все нет, и нет. Наконец, достала, спуск прошел успешно. Кто-то еще приехал, и собаки опять разыгрывают свой грозный спектакль, надеясь впечатлить хозяев. Завожу кобылу, разбираю, споласкиваю трензель. Колени не очень хорошо сгибаются, спина вся мокрая. Я довольна сегодняшним занятием. Думаю о том, чтобы через раз, через два попроситься в лес с инструкторкой. Там и рысью нужно ехать, и галопом. Можно почувствовать себя как во "Властелине колец", особенно летом.